| |
Построение человечного (нравственного) общества
Материалы ІV научно-практической конференции
(16 - 17 апреля 2004 года, г. Иркутск, 1-2 июня, Москва, МГУ)
ЖИЗНЕННЫЕ ОСНОВЫ ОТЕИЗМА
( об учении о всеединстве В. Д. Бакланова)
Коноплев Н. С., проф. ИГУ, д.ф.н., Иркутск
Неясно, как развернется отеизм, однако поиски предпосылок его становления помогут разглядеть перспективы нашей духовности. Она же — мы убеждены — обернется толерантностью. Сможет ли отеизм занять свое место в беспрецедентном, связанным с расширением внутреннего зрения человечества, обновлении складывающейся новой реальности — ноосферы — покажет не столь отдаленное будущее. Соотнося отеизм с тем, что он в силах предложить человечеству для ее реализации, попытаемся вскрыть его генезис. Как известно, изначальное — мифо-отношенческое — самовыражение социума (индивидуальность здесь еще отсутствует) воплощалось универсальной антропоморфизацией. При этом последняя скреплялась всеобщим детерминизмом и однозначно затверждаемой логикой жизни. Это было необходимо для того, чтобы придать рассматриваемой уподобленности (благодаря которой осуществлялось намеренное, методичное высвобождение все более гармонизирующейся части среды — так называемого Космоса — из темных недр Хаоса) мира человеку характер вселенской целесообразности. Указанные детерминизм и логика (вне действия которых реальная действительность — «аннигилирует», что было очевидно уже первобытным людям) утверждали ее как норму ценностного регулирования складывающейся культурной сферы феноменом все более заявляющей о себе гендерно репрезентируемой общечеловечности. Итак, наши «незримые» предки окультуривали Ойкумену за счет совершенствующегося бытообустройства, где особое значение обретали: выдерживание — вот она: действенная общечеловечность! — паритета между полами (при тогдашней ведущей роли — соответствуя биоданности — носительниц традиций: женщин), четко регулируемая преемственность поколений. На этом — пока внецивилизационном (а стало быть собственно культурном, т.е. обеспечиваемом главным образом нарабатываемыми традициями) — уровне деятельности дообщественного (поскольку общество складывается с наступлением цивилизации — выразителя упрямого прогресса с превалированием в нем мужских стандартов) социума рассматриваемый нами антропоморфизм (вместе с обусловленной им причудливой картиной первобытной общности) как условие подведения общинного человека к боящемуся быть застигнутым Хаосом устрояемому гармонией Космосу становится подтверждением того единства, на котором воздвигается здание порывающей с мифом собственно личностно претворяемой духовности. Держать формирующуюся духовность ореолом ее коллективной претворенности, не позволить массовой индивидуализации социума зачеркнуть поколениями скапливаемую память — спрессованную информацию — вот призвание отеизма, и в этом — жизненные его корни. Да, название сложного духовного процесса — «отеизм» (сие «словечко» предложено В. Д. Баклановым — пронзенным юродивостью старцем) — пришло к нам недавно, однако оно метко, а стало быть категориально, воспроизводит стремление нашего современника постичь рацио-вероисповедную приобщенность к той высшей сфере человеческой жизнедеятельности, которая выше представлена Ноосферой (т.е. «предельной» на сегодняшний день формой движения материи), которая складывается — под влиянием интенсифицирующегося единения людей — «Горним Миром», материализуемым расширяющейся антропологизацией социума. Это ведет к тому, что «фактор человеческой телесности» становится преобладающим в развертывании — по В. И. Вернадскому (1863–1945) — новой геологической эры. Суть же ее в том, что космоскладывающееся человечество сможет удержаться на поверхности жизни, стимулируемое «внутренними скрепами» — богатством тех интенций, в границах которых оказываются цельно увязанными основные слагаемые «телесной самодостаточности» (под нею мы понимаем синтетически «прокручиваемое» единство телесного и духовного в человеке) и ноосферной запечатленности Космоса. В этой связи теоретико-познавательная составляющая человеческой духовности существенно меняется. Мы уже говорили о том, что в условиях ноосферной разверстки вера и разум как воплощение человеческой духовности теснее ею увязываемы, и это позволяет ей не просто познавать мир, но постигать его «движениями души» («душа» здесь не содержит «мистической иррациональности» и являет собою «образ» «спаянного единения» потребностного поля индивида и нарабатываемого им «ноосферного пространства»). При этом отеизм, сопрягаемый нами с интуитивно-пророческим настроем его содержания — ввиду того, что, как мы видели, причастность к постижению (а не просто к познанию) как провидению, «обуреваемая» новым, отмеченным нами, «антропологическим раскладом», — важная его черта: она позволяет выверять «одномерный повседнев» «миром не от мира сего».
|
