Построение человечного (нравственного) общества

Материалы ІV научно-практической конференции (16 - 17 апреля 2004 года, г. Иркутск, 1-2 июня, Москва, МГУ)

	Увеличить	Увеличить	Увеличить
	<< Предыдущая статья		Следующая статья>>

СУЩНОСТЬ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ
А.Селиванов, Киров

«Чувство гуманности оскорбляется, когда люди не уважают в других человеческого достоинства, и еще более оскорбляется и страдает, когда человек в себе не уважает собственного достоинства». В. Г. Белинский И это чувство во все времена подвергалось испытаниям, ос¬корблениям и унижениям. Но как с ним обращаются те, от кого зависит возвысить его или унизить? В одних случаях это обезличивание и обращение не к разуму отдельных личностей, а к безликой массе, сознанием которой мож¬но как угодно манипулировать. В других — мнение народа совсем не принимается во внимание, и общественные вопросы, касаю¬щиеся каждого, проталкиваются волевым решением. Но в начавшемся XXI веке гуманизм все более становится первостепенной проблемой, решение которой не может далее быть отложено. Человек должен обрести истинное место в окру¬жающем мире, а это означает, что права любого гражданина долж¬ны безусловно уважаться. Но личность нельзя уважать просто так, а только по ее досто¬инствам или антидостоинствам. Об особенностях личности, об ответственности ее перед собой и перед обществом, о самооцен¬ке и оценке общества, о жизни и ее смысле пойдет далее речь. После этого краткого вступления обратимся к сути повествова¬ния, т.е. к человеку. К отдельному человеку, который в обществе может существовать не иначе как личность и уже вследствие это¬го достоин нашего внимания, т.к. отличается от всех прочих ныне живущих или когда-то живших на Земле, или тех. Кому еще предстоит на ней жить. В интересующем нас аспекте человек отличается богатством или, наоборот, скудностью индивидуального духовного мира, ко¬торый понимается прежде всего как интеллектуальная деятель¬ность человека, посредством которой человек выделяется из жи¬вотного мира. Заметим, однако,’ что нет никакого резона полностью отрицать наличие интеллекта у животных. Но мы проложили пропасть меж¬ду интеллектом человека и животного и будем пребывать в неве¬дении, покуда человек не научится улавливать мысли животных или покуда животные не будут выпускать свою газету или не на¬чнут трансляции своих передач по какому-либо каналу телевиде¬ния. Но покуда только человек достиг такого уровня, что может пре¬творять свои мысли в жизнь. Все, что создано человеком, все без исключения, проходит прежде всего через его голову, проходит как духовное производство. Дмитрий Балашов отметил это обстоятельство замечательно точно: «В духе живем, и ничто не сотворяется без напряжения ду¬ховного». И как великолепный знаток истории предрекал заранее: «Не дай, Боже, земле моей устать и ослабнуть духовно». Устали. Ослабли. Общественные науки последних лет мало добавили в развитие социальной теории, а потому произошло то, что должно было произойти, — застой и гниение, перешедшие в условиях дикого рынка во всеобщее духовное оскудение. А пото¬му наше возрождение произойдет не ранее, чем возродится ду¬ховный мир русского народа, не ранее, чем каждый гражданин России как индивидуальность и личность обретет права, необхо¬димые для действительно человеческого общества. Здесь имеет¬ся в виду, конечно, гуманное общество, а коли так, то каждый индивид должен рассматриваться обществом как неповторимая личность И что интересно: каждый человек в той или иной степени эту сущность сознает. «Я нашел, что самый интересный человек сре¬ди моих знакомых — я сам», — это Кьеркегор. Руссо в своей «Испове¬ди» еще более категоричен: «Я хочу показать своим собратьям одного человека во всей правде его природы — и этим человеком буду я. Я один… Я создан иначе, чем кто-либо, я не похож ни на кого на свете». Совершенно в том же ключе звучат рассуждения Монтеня о самом себе на первой странице его «Опытов». И у Л. Н. Толстого в его величественной эпопее «Война и мир». И еще… И еще… И, наконец, помните у Лермонтова: «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не по¬лезнее истории целого народа». Из всех этих изречений явствует одно: познание индивиду¬ального мира в той же степени полезно и необходимо, как по¬лезно и необходимо знание всемирной истории. Но не будь нашего мира — не было бы его истории, и не было б его истории, если бы наш мир погиб до того, как его история была написана. Но точно так же можно сказать о мире индивидуальном, ибо если этот индивидуальный мир гибнет, исчезает таким образом, что от него не остается никаких следов, тогда действительно его существование было бессмысленным, а следовательно, смысл жизни заключается в том самом индивидуальном, особенном, неповторимом содержании, которое каждый из живущих вносит в окружающий его мир, делая этот мир в той или иной степени более разнообразным, расцвеченным, универсальным. Понятно поэтому стремление людей стать известными, и в наиболее выигрышном положении оказываются личности, ос¬тавившие свой след в истории: цари, полководцы, политики, писатели, ученые, зодчие, артисты, спортсмены… но и мрако¬бесы, шарлатаны, изуверы, преступники — иначе говоря, те, имя которых осталось зафиксированным в памяти человечества, и пример Герострата в этом отношении более чем показателен. «Народы ставят памятники немногим, большинство кладби¬щенских сооружений — памятники самим себе, и в этом стрем¬лении хоть как-то себя увековечить чувствуется панический страх. Страх бесследно исчезнуть с лица земли и не остаться в памяти живых»,- А. Крон, «Бессоница». Но и люди, занимающие в обществе положение незначитель¬ное, не являются в отношении забвения совсем безнадежными — до такой степени, чтобы от них осталось только «тире между двумя датами». Они остаются в памяти окружающих, прежде всего родственников, и их достоинства тем значительнее, чем дольше о них остается память. И только истинно гуманное об¬щество в состоянии увековечить память о каждом из живущих или покинувших этот мир. И, как уже было отмечено ранее, память может быть двоя¬кой. И вот одни возводят величественные дворцы, а другие сжи¬гают их; одни создают величайшие научные теории, а другие всю жизнь пытаются их опровергнуть или опорочить; одни да¬рят человечеству ядерную энергию, другие сооружают атомные бомбы и сбрасывают их на беззащитные города. Природа настолько изобретательна, что создает людей на все случаи жизни. Так, ежели где появится потребность в пос леднем негодяе — и он тут же будет найден. А вот когда нужен гений, то реализовать себя в нашем насквозь несовершенном мире ему гораздо труднее, так что кажется, будто гении не так часто являются в наш мир, чтобы осчастливить неразумное че¬ловечество. И если мы возьмем за этакий условный эталон людей, назы¬ваемых нормальными, в качестве отправной точки, в итоге получим геометри¬чески бесконечную прямую линию, на которой каждый индивид может найти себе место сообразно размерам и направленности своих дарований. гении таланты способные нормальные негодяи шарлатаны преступники : Такая градация возмож¬на, если не опускаться до расхожего мнения, что мо¬жет быть талантливый или даже гениальный преступ¬ник. Но преступник, как его ни назови, всегда останет¬ся в среде преступников, а устремления гения всегда прямо противоположны преступным. И если человек много¬гранен, т.к. может посту¬пать и достойно, и дурно, то диалектически точка тоже смещается, но тем не менее всегда выражает в совокупности индивиду¬ально-сокровенную суть. Ясно, что в таком слу¬чае надо опасаться появ¬ления «даровитых» личнос¬тей снизу от точки отсчета, т.к. само их появление таит угрозу обществу. Иными словами, их смысл жизни в том, чтобы обессмы¬сливать жизнь людей до¬стойных, и общество ни в коем случае не должно создавать условий для реализации преступных наклонностей. Из этого положения, в свою очередь, следует важнейший для истинного гуманизма вывод — что истинный гуманизм и частно¬собственническое общество несовместимы, что движение даже от самой первой стадии обобществленного производства к са¬мой высшей стадии цивилизованного рынка есть движение по¬пятное, антицивилизованное и антигуманное, низводящее зем¬ного гражданина до уровня рабочего скота, которого всемирные хозяева по своему усмотрению могут запрячь в ярмо, продать или послать на бойню, затеяв какую-нибудь военную авантюру. При этом, естественно, население ставится в такие экономичес¬кие условия, что обнаруживается немало желающих продать свое человеческое достоинство за теплый хлев и сытную жвачку. А потому, основываясь на положении, что человек есть целый уни¬кальный мир, неповторимое творение природы, отношение к нему со стороны общества должно быть как к шедевру, как к высшей общественно-исторической ценности. Но ценность здесь имеет внеэкономическое значение, т.к. в качестве шедевра, в каче¬стве неповторимого творения природы человек бесценен. Бесце¬нен не потому, что цена его баснословно высока, а потому, что, как и шедевры мирового искусства, человека нельзя купить и нельзя про¬дать. Попросту говоря, он не является товаром. Такое исключение человека из сферы товарного обращения становится возможным сразу после поворота общества к социа¬лизму (хотя сталинские репрессии показывают, как непрост этот путь), тогда как в самых цивилизованных рыночных демократиях (и даже преимущественно в них) всеобщность товара доведена до крайних пределов, продается и покупается все: от служебного положения, красоты и таланта до выброшенных на рынок чело¬веческих почек и сердец. И если признано, что гибель одного человека — это трагедия, что возможно только в мирное время, а гибель тысяч и миллио¬нов людей — статистика, что характерно для войны, то гуманным может быть только общество, где могут встречаться только тра¬гедии и никогда никакой статистики, общество, где война исклю¬чается как средство решения конфликтов и противоречий, где нет внутренних антагонизмов, где не может иметь места поляриза¬ция нищеты и богатства. Богатство… Говоря о богатстве, сразу наталкиваемся на во¬прос о соотношении духовного и материального богатства. Мо¬жет ли материальное богатство быть смыслом жизни? И могут ли миллионеры и миллиардеры считаться личностями, которым че¬ловечество должно ставить памятники? Индивидуальное богатство существует в нашем подлунном мире только в виде частной собственности, либо в криминально-воровском варианте. На тысячах примеров, особенно характер¬ных для сегодняшней России, можно показать, что природа мате¬риального накопительства такова, что как только оно становится целью жизни, происходит сдвиг личности от нормального чело¬века вниз по оси со всеми вытекающими отсюда последствиями. Конечно, деньги сами по себе еще не характеризуют их владель¬ца как чуждую и опасную для общества силу. Весь вопрос в том, на что деньги потрачены. Мы знаем Третьякова и Станиславско¬го не как миллионеров, тративших миллионы на зарубежные про¬гулки или отдых на виллах Лазурного берега, а как одних из луч¬ших людей России, отдавших свое достояние на духовное богат¬ство русского народа. И здесь ничего нельзя ни отнять, ни прибавить. Кстати, духовность — одна из самых ярких черт русского характера, как деловитость у американца, вежливость у японца, галантность у француза… И поэтому только в России могли появиться такие духовно чистейшие и благороднейшие личности, какими были де¬кабристы. Только в России один из духовно лучших героев и рус¬ской, и мировой литературы, Андрей Болконский, может выра¬зить самую суть духовных отношений между людьми: «Надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все жили со мною вместе». И убить духовность русского народа, как уже не раз пытались и пытаются поныне, — не зна¬чит ли это безмерно обеднить духовно все че¬ловечество? Как уже безмерно обеднили себя, уничтожив цивилизации шумеров, ацтеков, майя. И вот тут самое время вернуться к всемир¬ной истории. Для начала представим себе такую вполне реальную картину. Если когда-либо инопланетяне найдут «на пыльных тропинках далеких планет» фотогра¬фию, вложенную в записную книжку земного космонавта, и сумеют прочитать записи, то по¬лучат какое-то представление о земном чело¬вечестве. Чтобы иметь наиболее полное пред¬ставление, им нужно познакомиться со множе¬ством представителей планеты Земля, либо по крайней мере ознакомиться с проявлениями человеческой деятельности на Земле. А если инопланетные гуманоиды не найдут ни следов деятельности, ни фотографии, ни записной книжки? Тогда с полным основанием можно говорить, что смысл жизни человечества не отличает¬ся от смысла жизни отдельного человека, и если земная цивилизация погибнет, не ос¬тавив после себя абсолютно ничего, то су¬ществование человечества было бессмыс¬ленным. Уже прямо сейчас крайне необходимо уси¬ленно развивать все возможные виды косми¬ческой связи. А мы с учетом экономических изменений, рукотворных катастроф, региональных и прочих войн, СПИДа, наркомании, разгула преступле¬ний очень приблизились к гибельному рубежу -настолько, что одичавшее население отравлен¬ной планеты из фильма «Через тернии — к звез¬дам» есть наше собственное логическое завер¬шение, тем более вероятное, что рыночные от¬ношения в их нынешнем виде как нельзя лучше способствуют и одичанию, и отравлению. В работах многих ученых, в частности, замечательного ученого XX века В. И. Вернадского, отчетливо просматривается мысль о воз¬можности перехода от человекоподобной стадии к богоподобной — у нас же происходит переход от человекоподобной стадии к скотопо¬добной, что особенно заметно по упадку духовной культуры и возобладанию в общении между людьми пошлости, грубости и жесто¬кости. Надо отметить, что такое бездумное копирование стереоти¬па «жизни по-американски» дорого обходится России, да и не только одной России. Особенно опасно усиленно насаждаемое мнение не только о допустимости, но и о необходимости и естественности войн. «Война есть естественное состояние людей, вне зависимости от того, в каком мире они живут», — изрекает герой Э.Бэрроуза («Веч¬ный дикарь»). И верхом преступного безрассудства будет перенесение войн в космическое пространство, о чем говорит постоянное обращение в западной литературе, да уже и политике к теме «звездных войн». Начиная с «Войны миров» Г.Уэллса и до последнего времени навяз¬чиво смакуется тема нашествий из космоса, войн в космосе, коло¬низации планет. Таким образом, по замыслам единственной сверхдержавы на¬чала XXI века, выход человека в космос уже заранее предполагает не знакомство и партнерство с внеземными цивилизациями, а по¬рабощение и уничтожение их, а значит, преступление против жизни приобретает воистину космические масштабы. В заключение надо отметить, что эта работа есть предупрежде¬ние тому бессмысленному иррациональному мировоззрению, ко¬торое пытается обосноваться совместно с всемирным воцарением рынка. Позволить изменять мир по законам этого мировоззрения в нужную для них сторону личностям из области отрицательных ве¬личин никак нельзя. Нельзя — даже если им очень хочется. Весь мир находится ныне на пороге выбора. «Люди, будьте бдительны». Поворот к «царству гуманизма», естественно, возможен мир¬ным путем. Но есть два естественных пути развития — эволюционный и ре¬волюционный. Эволюционный, то есть путь реформ, предпочтитель¬нее, т.к. позволяет избежать безусловных потрясений и крайних жестокостей социальной борьбы. Но если реформы не достигают цели, противоречивы, лживы или даже превращаются в антиреформы — тогда для разрешения социальных противоречий не остается иного пути, как револю¬ционный. Но это уже целиком на совести нерадивых, бездарных и пре¬ступных правительств. А.СЕЛИВАНОВ. P.S. от редактора. Эта интересная и спорная статья, наде¬юсь, вызовет размышления читателя. Ведь не хлебом единым жив человек. Например, настолько ли антагонистичны гуманизм и рынок, духовность и частная собственность? Хотелось бы раздумий над проблемой «Человек как личность и гуманизм как новая идеология, политика и общественный строй», и находок в виде различных экономических, социальных, поли¬тических, правовых и культурных связей между человеком и гу¬манизмом, имеющихся и возможных, потенциальных и сущностных, в России и в мире. Насколько же гуманизм стал мерой раз¬вития? И каковы пути-дороги, идущие и ведущие человека к гу¬манизму? При нынешнем усилении терроризма и борьбы с ним. Эти вопросы более чем актуальны.